Развитие

«Мы не хотим учиться. Никуда не хотим поступать»: почему сепарация необходима и подросткам, и их родителям

«Мы не хотим учиться. Никуда не хотим поступать»: почему сепарация необходима и подросткам, и их родителям

Отрывок из книги «Ненавредители»

В издательстве «Бомбора» выходит книга многодетного отца Игоря Сивова «Ненавредители. Как стать счастливым родителем счастливого ребенка». С разрешения CJ публикует фрагмент главы «Пуповина длиною в годы. Как нездоровое слияние с родителями влияет на развитие и жизненный путь детей».

Когда человек растворяет себя в другом, предполагается идеальный результат — слишком высока уплаченная цена. Но идеала в жизни, как известно, не бывает. Поэтому горечь разочарований неизбежна.

Гражина Павловская, «Двуликая мать: от безусловной любви до симбиоза с ребенком»

— Я уже и не знаю, что делать. Это третий колледж, в который нас не берут. Наверное, в армию пойдем… — с экрана монитора на меня смотрела внушительных размеров, ухоженная, напористая женщина. На заднем плане в кадре виднелся долговязый подросток в очках, уткнувшийся в планшет. Я не поощряю присутствие детей на ознакомительном интервью, но тут решил промолчать — парня все равно в нашем «эфире» не было.

— Пойдете всей семьей? Военную часть выбрали? — улыбнулся я, но Евгения Петровна не поняла моего сарказма. Даже не моргнув глазом, она продолжала:

— Не уверена, что нас и в армию-то возьмут — с детства проблемы со зрением.

— У вас, Евгения Петровна? Вы носите линзы?

— Да нет же! У меня стопроцентное зрение. Читать недавно в очках начала, но это возрастная норма. У сына, у Сергея, жуткий минус на оба глаза. Поэтому армия для НАС сомнительный вариант.

—Так… Давайте с начала. Сформулируйте, пожалуйста, проблему. Что вас как мать беспокоит?

— МЫ не хотим учиться. Никуда не хотим поступать. Кроме этого гадкого Ютуба НАС вообще ничего не интересует.

— Вы сейчас о ком говорите?

— Ну, о сыне, разумеется! — Я почувствовал, что она начинает раздражаться. Но не вправе был указывать пальцем. Она должна была понять сама.

— Евгения Петровна, я буду непреклонен. Пожалуйста, сформулируйте еще раз суть проблемы.

Она глубоко вздохнула. Было очевидно, что ей уже непросто держать себя в руках, но и откровенно послать меня она тоже была еще не готова:

— Игорь, МЫ закончили девять классов, но экзамены во все колледжи проваливаем. Кроме Ютуба никаких увлечений нет. Я в тупике и искренне не понимаю, что НАМ делать.

Ну, непробиваемо. Но и мне упорства не занимать.

— Евгения Петровна, в каком году вы окончили школу?

— В прошлом. Год уже болтаемся.

— Еще раз. Вы — взрослый человек, Евгения Петровна Маленкова, мать Сергея, — в каком году окончили школу?

Она недоуменно вскинула брови:

— В 94‑м… А какое это имеет значение?

— Отлично! Вы — Евгения Петровна — окончили школу в 1994 году. А Сергей?

— В прошлом…

— И теперь?..

— Теперь не знаем, чем заняться, как строить жизнь.

— Кто не знает? Кто эти «вы», которые не знают?

— Я и мой сын…

— У вас лично тоже какие-то проблемы с планами по жизни?

Планы у матери были грандиозные. Она мечтала, что Сергей закончит престижный колледж, затем университет, найдет высокооплачиваемую стабильную работу, женится и наконец-то уже даст ей пожить своей жизнью. Ей было очевидно, что проблема только лишь в Ютубе, который съедает время и убивает без того плохое зрение ее ребенка. О том, как это — «жить своей жизнью», как она это видит и что будет делать, на первом интервью я так и не добился.

— Неужели вы не слышите, как все это время задаете вопрос? Мы с вами выяснили, что лично вы школу окончили больше двадцати пяти лет назад.

— Так. И как же я тогда должна сформулировать?

— Давайте внимательно. Я вам только что объяснил, как это работает, уверен, что вы сейчас сами справитесь.

Она еще раза три повторила формулировку проблемы через «МЫ». Настолько сильно было это слияние.

— Сергей не хочет поступать в университет… — вырвалось у нее на четвертый раз. Казалось, уже от отчаяния…

Скорее всего, многие из вас увидели здесь себя. И я таким был, когда МЫ с сыном ходили на хоккей. Подобный диалог повторяется в среднем три-четыре раза, прежде чем человек понимает, что я от него хочу. Евгении Петровны, слившиеся с детьми в единое целое и не желающие отрезать наконец эту бесконечную пуповину, составляют 90 процентов приходящих ко мне родителей. Это грустно. Особенно в ситуациях с мальчиками.

Пока ребенок маленький, не так режут ухо фразы «мы пописали», «мы заболели», «у нас прорезался первый зубик». Еще есть время осознать ситуацию и отделиться от малыша. Но когда человеку 35 лет, — парадоксально слышать: «мы женились», «мы работу сменили» или «мы тут приболели». Подобное слияние зачастую столь велико, что у этого бедного «мальчика» по факту нет ни семьи, ни карьеры, ни вообще личной жизни. Он не смог оторваться. Своевременная сепарация не случилась. Результат: сын привязан к матери.

И, как следствие, — он не способен самостоятельно принимать решения, выстраивать отношения с противоположным полом, со всем миром, не способен самостоятельно жить. У него никогда ничего не получается. И это невозможно. Ведь, что бы он ни начал делать — мама тут как тут! У нее на все есть собственное мнение, свое решение любого вопроса. Есть ключ от квартиры сына, она приходит, когда ей удобно, раскладывает вещи, наводит порядок, гладит ему рубашки. Знаете такие семьи? Даже если «мальчик» живет уже не один. Женщина ему нужна только как половой партнер. Во всех остальных вопросах сыну комфортно и с мамой.

Да, к сожалению, как пример мы берем маму, потому что сильная, даже болезненная привязанность со стороны родителей к ребенку чаще встречается именно у женщин. Такие матери постоянно думают о младенце, стараются всегда быть рядом, посвящают ему все свое время. Им сложно оставить ребенка с другими, даже с папой или с бабушкой. Не могут найти няню, довериться ей.

В медицине такое слияние считается нормой, пока в крови женщины бушуют послеродовые гормоны. Природа автоматически включает программу заботы о потомстве. Однако, как любая химическая реакция в крови, и она должна своевременно заканчиваться.

Поэтому дико слышать «МЫ» в контексте разговора о подростке или, подавно, женатом/ замужнем взрослом ребенке.

Симбиотические отношения встречаются и среди пап. Глубокому, болезненному слиянию, как правило, способствуют трагические события или сильное присоединение к матери ребенка. Такой «коллективный симбиоз». Но в целом, все, о чем поговорим далее, может проявляться хоть у мам, хоть у пап.

Давайте разбираться, зачем подобная созависимость нужна и как она влияет на детей. А главное, что же с ней делать родителям.

Эмоциональная пуповина приезжает еще из роддома. «Ну вот, мы покакали», «Мы уже искупались. Сейчас гулять пойдем», «Мы покушали», «Сегодня кашляем». Это объяснимо, потому что многие действия совершают родитель и младенец вместе.

Но вместе с тем, когда родитель начинает постоянно говорить с позиции «мы», он с первых же дней лишает ребенка самостоятельности — а значит, и собственной жизни. Не говоря уже о том, что нет полноценной жизни и у взрослых.

После рождения ребенка родители часто подстраивают под него свой режим. Самый наглядный пример — пока малыш спит, все разговаривают шепотом и ходят на цыпочках. Но крепкий сон днем обещает «веселую», бодрую ночь — биоритмы сбиваются. До полутора лет моя дочь спокойно спала вместе с нами по восемь-девять часов, как раз потому, что мы никогда особым образом не оберегали ее дневной сон.

Разумнее не менять кардинально свой образ жизни, а встраивать малыша в ваш привычный режим. Ночью мама и папа спят, вокруг темно, и ребенок тоже уходит в глубокий сон. Это он попадает в семью мамы и папы, а значит, ему придется приспосабливаться к их повседневной жизни.

Важно понимать: мир не должен крутиться вокруг детей. Но часто получается, что с рождением ребенка фокус родителей полностью перемещается на него. Мама отказывается от хобби, подруг, ухода за собой, папа полностью подстраивает график под ребенка. Родители забывают о себе, друг о друге, ставят детей на первое место и начинают жить ради них.

Только привязанность к ребенку — не равно любви к нему. Почему? Что же во всем этом плохого?

Во-первых, у человека, который присоединен к другому человеку, полностью отсутствуют личные границы. Если взрослый не видит и не уважает границ ребенка, он не умеет устанавливать и свои. И речь не только о стуке в дверь детской или заглядывании в школьный рюкзак. Родитель с позицией «мы» не только лишает ребенка собственного физического пространства, но и психологически захватывает чадо, лишает его собственной точки зрения. Контролируя ребенка, он сужает зону его развития. В любом возрасте. Насколько важно не вмешиваться в личную жизнь взрослого человека, настолько важно давать возможность ребенку иметь и высказывать свое мнение.

Что такое личные границы, как их соблюдать и научить этому ребенка: интервью психолога

Но когда взрослый заявляет «я знаю, как лучше», он автоматически возвышается, демонстрируя тем самым, что мнение ребенка не важно. Помните пример с начальником? Вы приносите новую крутую идею, а вам в ответ: «Не умничай, делай, как я сказал. Я лучше тебя знаю, что нужно вашему отделу. Вот станешь сам начальником — тогда и будешь командовать». Какова будет ваша внутренняя реакция? Разочарование, неуверенность в себе. И полная потеря желания проявлять инициативу в дальнейшем. У детей, не имеющих возможности высказаться, происходит ровно то же самое.

Может, он и хочет по-своему, но еще не знает, как выразить мысль. Как следствие: такие дети не понимают, чего они хотят, не чувствуют своего тела — жарко им или холодно, наелись они или голодны. Человек утрачивает способность понимать себя. Незачем — родители лучше знают.

Жестокое, унизительное для человека нарушение психологических границ происходит, когда родители говорят: «Ты занимаешься ерундой». Решать за детей, что для них важно, а что нет, давать оценку их делам — опасно. Лучше обсудить с ребенком, чем он занимается и для чего ему это нужно. Возможность мечтать, фантазировать — это бесконечно важно для детей!

Не ограничивайте их словами «брось ты это», «так не бывает», «этого не существует», «лучше займись делом, чем глупости выдумывать». Это самое настоящее психологическое насилие. Да-да! В таких, казалось бы, совершенно безобидных словах.

До подросткового возраста у детей стерты границы между реальностью и вымыслом. Именно поэтому они не различают в полумраке: кончик шарфа торчит из гардероба или лапа монстра. Не сформированы еще области головного мозга, отвечающие за объективный взгляд на мир. Поэтому фантазия — неотъемлемая часть их жизни. Воображая, они примеряют на себя различные роли, анализируя в игре, каково это — быть злодеем или доброй феей. Подходит ли им это?

Но когда родитель обесценивает детскую фантазию, он обрубает возможности для внутреннего роста, для развития личности. Кроме того, мечта — это энергия, которая дает нам силы жить и действовать. Откуда им взяться, если мама с папой с детства запрещают человеку мечтать?..

Пубертат — 13–16 лет — тот самый возраст, когда сепарация от родителей просто обязана произойти естественным образом. Если малыши в процессе познания мира часто пробуют на прочность родительские границы, то подростки активно сосредоточены на том, чтобы отстраивать их, воздвигая неприступные стены между собой и родителем. В этот период скорость отстройки границ ребенка возрастает в геометрической прогрессии. Но родители, которые до сих пор находятся в слиянии, чаще всего пытаются эти границы сломать. Особенно мамочки, которые не желают признавать, что их дети выросли.

Стоит ли лишний раз говорить, что переходный возраст — испытание для всех членов семьи. Ваш пушистый пупсик начинает меняться, превращается в совершенно другого человека. В его голове формируются новые нейронные связи, а многие из уже сформированных разрушаются за ненадобностью. Бегал перед глазами всегда такой маленький, ненаглядный, «мой хороший». А тут вдруг такой мужик или девка «чокает» и фыркает на любой вопрос, выглядит непонятно, ведет себя агрессивно. Заходишь в комнату — из-под одеяла торчит не нежная розовая пяточка, а волосатая нога 42‑го размера. И пахнет в комнате вовсе не розовыми единорогами, а чужими, взрослыми, резкими запахами. Родителям сложно такое принять.

Нужно вовремя перестроиться и понять: детство прошло. Пупсика больше не будет. И это важно осознавать. Не тащить ребенка обратно в роль малыша.

Как бы ни было больно в этот момент, истинно взрослый, осознанный родитель понимает, что это совершенно нормальный процесс. И он обязательно закончится. Если пройти его достойно, все встанет на свои места. Помните анекдот с 41 страницы? Мама и папа снова будут нужными и значимыми. Но только при условии, что в подростковом возрасте они уважительно относились к границам ребенка, понимали и принимали его потребность в сепарации и самостоятельном развитии.

Ведь главная задача подросткового переходного возраста — отделиться от родителей.

Это важный, задуманный самой природой жизненный этап, проходя который ребенок должен стать в первую очередь психологически самостоятельной, независимой от родителей личностью. Для того чтобы в дальнейшем создать собственную семью. Все его действия, слова, реакции и даже запах — все направлено на сепарацию.

Нежелание парней мыться и стричься, потребность девочек выглядеть так, чтобы вызывать у родителей отвращение, — это не что иное, как естественный механизм отделения от родителя. Особенно от родителя противоположного пола. Таким нехитрым способом тело ограждает нас от инцеста.

Как бы это ни звучало, но в дикой природе нет такого понятия. А самая древняя часть нашего мозга — животная часть. Она и командует такого рода процессами. При этом в организме ребенка происходят изменения, которые сопровождаются мощнейшими нагрузками. Непонятные перепады настроения, страхи и отчаянные попытки поиска себя, непропорционально растущие во все стороны части тела, эти жуткие волосы везде где ни попадя и пресловутые запахи — ребенку это доставляет дискомфорт не меньше, чем родителям.

Но в отличие от детей мы — взрослые — обладаем знаниями. И что немаловажно, должны владеть навыком самоконтроля. А значит, способны помочь своим детям, как минимум созданием безопасной среды для преодоления этого периода. Как максимум, избавлением их от дополнительных проблем в виде внеплановых нравоучений и оскорблений в стиле «Что за идиотский внешний вид?» или «Выруби немедленно эти отвратительные звуки. Как можно называть это музыкой?».

Если с пониманием пройти подростковую сепарацию, то можно предполагать, что со временем ребенок снова станет «нормальным человеком».

Юношеский максимализм и нигилизм, отказ от всего важного и ценного закончатся. Человек продолжит жизненный путь, используя те знания, те принципы и навыки, которые получил в раннем детстве. А пока, крепко ухватившись за лозунг «это нормально, и это пройдет», вся семья должна перестроиться на новый лад. Мы должны понимать, что с нами теперь живет по большому счету еще один взрослый человек, у которого есть свои желания и эмоции. И с ними надо считаться.

По материалам

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Кнопка «Наверх»